— Ой!

— Не бойся, не бойся! Вано, подайте-ка мне синий флакон со стола. Так-так… — Кто-то приподнял голову, а следом в нос ударил до ужаса неприятный запах, от которого сознание чуть прояснилось. — Прекрасно, отлично, умница! А теперь сделай глоточек… — В губы ткнулось что-то холодное, и через секунду в горло полилась тонкая струйка маслянистой жидкости, пахнущей какими-то травами. — Еще, еще… Все, молодец, хватит. Вано, будьте добры, мне нужен теперь зеленый флакон… Да, спасибо. — София чуть дернулась, потому что кто-то умелым движением раздвинул ей будто бы слепленные веки и закапал сначала в один глаз, а затем во второй. — Вот так. Софи, ты меня слышишь?

Она кашлянула и на миг задержала дыхание, ощутив обжигающую боль в груди. Болело не только там — все тело сводило, как будто ее били палками.

— Слы… шу.

Ну и голос! Горло словно ватой забито.

— Говорить и двигаться пока будет сложно, — продолжал кто-то, и теперь София уже понимала, что говорит девушка. — Но надо делать и то, и другое. Попробуй открыть глаза.

Она попробовала и чуть не застонала — под веки не то, что песок, а будто бы стеклянной стружки насыпали. Стружка кололась, и София непроизвольно начала плакать.

— Софи, не плачь! Мне тоже очень плохо было, когда я проснулась. Но это пройдет!

Агата. Это же Агата!!!

Она приподнялась, потянувшись туда, откуда доносился голос, протянула руки, пытаясь достать… и обхватила знакомое маленькое личико, нежные ушки, мягкие волосы…

— Агата… — прошептала София и всхлипнула, но теперь от счастья. — Крошка, ты живая…

Вокруг все засмеялись, и она повела головой, улавливая знакомый и родной смех.

— Мама? Вано?

Так хотелось открыть глаза и посмотреть, но не получалось — они слишком болели и слезились.

— Мы тоже тут, моя девочка, — сказала ее мама и обняла Софию. — И я, и Вано.

— И Вано? — спросила она глухо и вновь повела головой. — Вано, ты где?

— Здесь. — Другие руки тоже обняли ее, погладив по спине. — Ты что-нибудь помнишь, Софи?

— Я… — Она кашлянула, ощутив, что говорить действительно постепенно становится легче. — Помню, как ехали… Потом огонь… Дэйв пытался… У него не получалось… И все. Почему мы не погибли?

— Потому что ты меня спасла! — воскликнула Агата, прижимаясь к ней, и поцеловала в щеку. — Вот почему!

— Спасла? — пробормотала София растерянно. — Я не помню. Только огонь помню, Дэйва и… — Она нахмурилась. — Я очень хотела тебя спасти, Агата, но я ничего не делала…

— Делала-делала, — раздался вновь незнакомый женский голос. — Вано, Синтия, Агата, я попрошу вас сейчас выйти на часок, хорошо? Мне нужно провести с Софией несколько процедур. Когда мы закончим, я вас позову.

— Хорошо, — сказали хором Вано и Синтия, выпуская ее из объятий. — Родная, мы будем рядом, — произнесла мама, коснувшись ладонью волос Софии.

— У твоей мамы остались две булочки с апельсиновым джемом, — шепнула Агата перед тем, как тоже оторваться от нее. — Потом поужинаешь и съешь! Они такие вкусные!

София улыбнулась и сразу поморщилась — губы словно иголками закололо. Что же с ней такое случилось? Отчего все настолько болит? И Защитница, как они с Агатой остались живы после портальной ловушки? Дэйв, получается, тоже жив?

— Я помогу тебе раздеться. — Незнакомый голос раздался совсем рядом, а следом за этим София застонала — из-за приподнятых рук заныли плечи. — Так, ложись. Сейчас я тебя разотру, чтобы легче было. Глаза так и не можешь открыть?

София чуть приподняла веки и замерла, поняв, что делать это уже не настолько больно. Но рассмотреть окружающее пока не получалось — все расплывалось в единое пятно.

— Могу. Но я плохо вижу, все плывет.

— Это нормально, — утешила ее незнакомка. — И пройдет в течение часа, даже быстрее. Ложись на койку, разотру тебя. Заодно расскажу, что случилось, тебе же интересно?

— Да. А ты… вы кто?

— Твой лечащий врач, — она засмеялась. — Меня зовут Эн. Ну, слушай…

Сразу после совещания с Гектором Арен пригласил к себе главу Комитета культуры, науки и образования — Вольфа Ассиуса, мужа Анны. Сделал это он не для того, чтобы спрашивать его про Императорский театр и связь с Виго, а совсем по другой причине.

— Вольф, — Арен кивнул в ответ на приветствие и пожелание здоровья и сразу перешел к сути дела, — ты в курсе слухов насчет произошедшего в субботу?

Его зять нахмурился и задумчиво почесал переносицу.

— Ты про эту ерунду, будто бы покушение ты сам организовал?

— Да, про эту.

— Слышал. — Вольф презрительно усмехнулся, и от его эмоций плеснуло неприязнью. — Как это только в голову пришло…

— Тебе ли не знать, как создаются сказки и легенды, — хмыкнул Арен. Немногие были в курсе того, что глава Комитета культуры не только комитетом руководит, но и пишет пьесы для спектаклей, и детские книги — конечно, под псевдонимом. Так Анна с будущем мужем и познакомилась — пришла на премьеру спектакля, захотела увидеть сценариста понравившейся пьесы, а через полгода уже выходила замуж. Магом Вольф был посредственным, зато его родовой дар позволял запоминать наизусть страницы мельком увиденного текста — уникальная ментальная магия. — Я тоже хочу создать сказку, и прошу тебя помочь мне в этом.

— Как? — Карие глаза зятя заинтересованно блеснули.

— Очень просто. Мне нужны статьи. В «Золотом орле» и других газетах и журналах. Интервью с очевидцами, рассказ о программе материальной помощи семьям погибших, о награжденных орденом «Славы». Все, что поможет поднять мой авторитет и снизить веру в слухи.

— Ясно, — понимающе кивнул Вольф. — Я как раз хотел спросить у тебя, насколько правдивую информацию мы можем печатать, вчера все дали по верхам, сегодня вообще молчание, как будто и не было ничего.

— Правдивую целиком и полностью, зачем же лгать.

— Я не так выразился, прости. Где заканчиваются границы этой правдивой информации? Легенда про абсолютный щит, в который превратилась аньян наследницы, очень красива.

— Понимаю. Но это лишнее. Тем более, что если мы раскроем эту информацию, потом нужно будет объяснять людям, каким образом София вернулась.

— О, — судя по эмоциям, зять изрядно удивился. — А она вернулась? Вот этого я пока не слышал. А Анне ты сообщил? А то она волновалась.

— Я написал ей два слова, не было времени.

— Ясно. Ну, что же… К завтрашнему утру я постараюсь подготовить все материалы. Утвердим, и в среду появятся первые статьи. Все сразу не стоит, постепенно будем выпускать.

— Отлично. Жду тебя завтра с материалами.

Чем больше рассказывала Эн, тем сильнее у Софии стыла кровь в жилах. Она уже давно могла и видеть, и немного двигаться почти без боли, но сейчас на это совсем не обращалось внимания.

Подумать только — она превратилась в абсолютный щит! Это же такая редкость! И как это у нее получилось?..

Но дальше рассказ стал еще более удивительным.

Агата не пожелала ее отпускать и держала двое суток. Эн разрабатывала схему возвращения тела, сознания и души. Император терпел запредельную боль, чтобы тело появилось обратно, потом ее энергетический контур пришивали к ней, а заодно и к Арену — как сказала Эн, чтобы она уж точно никуда больше не делась, — а еще…

— Что?.. — выдохнула София изумленно. — Что он?..

— Его величество отдал тебе часть своей жизни, — повторила Эн терпеливо, сгибая и разгибая ее правую руку. — Иначе бы ничего не вышло. Ты отдала свою жизнь Агате, поэтому, даже если бы получилось вернуть тело, ты бы умерла, как только император тебя отпустил.

София смотрела на Эн, не в силах ничего уточнять. Мысли словно врезались в стенку и теперь лежали в глубоком обмороке.

— Его величество для тебя сейчас как силовой накопитель. Он…

— Скорее уж я как паразитирующее животное, — выдохнула София. — Высасываю из него жизнь.

— Не надо так говорить, — возразила Эн с неожиданной резкостью. — Ты ничего не высасываешь. Он сам отдает. Это основа формулы, которую я на ваших лбах написала. Ты только принимаешь то, что он отдает, и это было его решение, за которое он и в ответе. И не смей себя казнить! Лучше уж прожить одну жизнь пополам, чем не жить вовсе.