Дознаватель, и сам уставший, чеканил слова, как монеты.

— Первое: запись воспоминаний последних месяцев ее высочества Ванессы в кристалл памяти не принесла никаких новых данных, зато доказала нам, что она действительно не врет и все было именно так, как она говорила. Второе: шаман, к которому ходила ее высочество, был на всякий случай задержан еще в воскресенье, но сегодня я его отпустил за отсутствием состава преступления. Он действительно шаман — Ив подтвердила, — но слабый, и вообще никак не замешан в деле, Ванесса выбрала его по чистой случайности, что становится тем более понятно после записи воспоминаний. Третье: об особенных талантах своего мужа ее высочество ничего не знала, и судя по реакции — это чистая правда, она была в полном шоке. Сейчас у нее уже нет сил играть перед нами спектакли, поэтому я склоняюсь к тому, что она в этом отношении не врет. И наконец, четвертое: запихнуть в Арвена Асириуса зелье правды не удается, он крайне осторожен. Насильничать будем?

— Ты хочешь влить в него зелье силой? — устало уточнил Арен, потирая виски — от обилия информации голова будто распухла. — Будет забавно, если потом окажется, что он ни при чем.

— Я хочу подождать. Наверное, я все-таки немного романтик, — хмыкнул Дайд, — но я предпочитаю раскалывать подозреваемых сам, а не при помощи зелий.

— Напомнить, как ты недавно мечтал о пытках по примеру Корго?

— Это был черный юмор.

— Ясно. Что ж, я думаю, пока обойдемся без насилия, да и… ты веришь, что он знает, кто стоит во главе заговора? Вспомни, как было в случае с Аароном. Никто не знал, кроме Абрахама Адэриуса, главы Совета архимагистров.

— Кто-то должен знать. Хотя бы один человек. И я не исключаю, что это как раз Арвен, — пояснил Гектор. — А вот Виго мог и не догадываться, кому именно отчитывается. Он рисковал больше всех, поэтому я предполагаю, что о главном организаторе он был не в курсе.

— Да, скорее всего, — кивнул Арен и скептически усмехнулся. — Интересную паутину плел Аарон, правда? Паука знала только одна ниточка, а все остальные играли вслепую.

— Одной ниточки вполне достаточно, чтобы размотать целый клубок, ваше величество.

К удивлению императора, когда он перенесся в детскую, то застал там не только наследников и Викторию, но и Софию, хотя на часах уже было около семи вечера и жена могла освободить их аньян сразу после обеда. Однако не освободила, и теперь они вчетвером старательно рисовали, сидя за столом. Точнее, рисовали все, кроме Софии — она же ходила от одного своего ученика к другому и что-то показывала, а когда Арен вышел из камина, подняла голову и ласково улыбнулась, будто бы коснувшись его своей трепетной нежностью, в которой было много обреченной грусти.

Император, обнимая Агату с Александром и слушая их сбивчивый рассказ про то, как прошел день, отпустил Софию, а затем проследовал в столовую вместе с женой и детьми. Ему было одновременно и радостно, и печально оттого, что он замечал, как Виктория старается быть милой, хорошей и предупредительной — он понимал, что супруга хочет наладить отношения и он не имеет права отказывать ей во взаимности. Во-первых, она ведь его жена, а во-вторых — из-за того, что был так беспечен и не разглядел в ней проклятье Аарона. Что бы ни говорила София — он виноват.

Но сердце оставалось холодным несмотря на все поступки Виктории, на всю ее ласковость и даже подлизывание. Арен сочувствовал жене, но ничего не мог с собой поделать — он был не способен вызвать в себе что-то еще кроме обычной симпатии и сильнейшей жалости, словно к обиженному ребенку.

Уложив Агату и Александра и глянув на часы, император перенес Викторию в ее покои и, прежде чем она успела сказать хоть слово, попросил:

— Подожди немного, у меня есть кое-какие дела. Надо отлучиться. Надеюсь, это не займет дольше часа.

— Дела? — переспросила она пораженно. — Так поздно? Что-то случилось? Геенна?..

— Нет. Геенна должна проснуться в четверг. Сейчас дело не в ней. Не волнуйся. — Арен погладил Викторию по плечу, отвернулся и шагнул в камин, начиная строить лифт в собственный кабинет, где его ждали Эн Арманиус и Рон Янг.

Эта парочка попросила, чтобы он пришел вечером к ним, еще утром, и Арен обещал вырваться. Раз просят — наверное, что-то обнаружили.

Из секретной комнаты доносились возбужденные голоса, которые разом смолкли, когда император перешагнул порог.

— Добрый вечер, ваше величество, — хором сказали Эн и Рон, выпрямляясь над столом, а Арен изумленно оглядывал то, что лежало там — листки бумаги, испещренные каким-то рисунком.

— Что это? Вы нашли?..

— Если бы, — фыркнул Янг. — В ваших закромах мы пока находим только пыль и пауков.

— Рон!

— Ладно, ладно, больше не буду, не нервничай так, Энни. Это я сделал магпортрет Венца, когда вы его приносили, и зарисовал сплетение формул на артефакте.

Арен перевел взгляд на рисунки и пару секунд пытался понять, что там изображено, но безуспешно — формулы так переплетались, что он никак не мог распознать, где кончается одна и начинается другая.

— Это грандиозно, — продолжал между тем Рон, тыкая пальцем в центральный листок бумаги. — Смотрите. Вот это — константа, то есть, неизменяемая величина, необходимая для правильного функционирования формулы заклинания и это самое заклинание поддерживающая. Практически все остальные части формул можно изменить — кроме константы.

— Я в курсе, что такое константа, айл Янг, — перебил Рона Арен. — То, что я не артефактор, не значит, что я неуч. И какую же константу вы обнаружили на Венце?

— А вот это действительно интересно, — продолжал мальчишка с энтузиазмом, ничуть не уязвленный замечанием. — И даже странно, что никому раньше в голову не пришло. Константа «ус», что значит — связь. Здорово, правда? Ведь каждая аристократическая фамилия в Альганне заканчивается на «ус»!

— Кроме моей.

— Кроме вашей, — кивнул Рон, усмехнувшись. — Но вас связали кровью, поэтому вам не нужна константа.

Арен нахмурился, пытаясь понять, о чем говорит артефактор, и в этот момент Эн чуть раздраженно сказала:

— Давай-ка я объясню, а то ты так рассказываешь, что я сама уже начинаю сомневаться в своих умственных способностях. А ты, если что, меня дополнишь. Ага?

— Угу, — махнул рукой Рон, опять же не обидевшись, и Эн, склонившись над тем же центральным листком, обвела пальцами рисунок по кругу.

— Вот это — самый большой из рубинов в вашем Венце. Зарисовывая формулу, мы обнаружили, что все ее концы замыкаются на нем, а в самом рубине — знак «ус», усиленный в несколько раз, что означает — это именно константа. «Ус» всегда обеспечивает связь между объектами. Какие у нас объекты?

— Аристократические рода.

— Погоди, Рон. От знака «ус» идут лучи с формулами, в которые, во-первых, заключена фамилия определенного рода, а во-вторых — там же записана формула тождественного родовой магии заклинания. То есть, например, у Арманиусов это формула заклинания, которое называется «хозяин дома», у Валлиусов — «усыпляющий взгляд», и так далее.

— Получается, родовые особенности записаны на Венце, — протянул император. — И мои тоже?

— Ваши — нет, — ответил Рон, прежде чем Эн открыла рот. — И это то в-третьих, которое еще не упомянула Эн. Фамилия Альго идет в каждой формуле каждого аристократического рода, так же, как и константа «ус». То есть, ваша фамилия — это по сути вторая константа. Из чего можно сделать однозначный вывод, — хмыкнул Янг, — что родовая магия существует, пока Венец носят Альго.

Арен ощутил резкое желание срочно присесть, но оба стула были заняты какими-то папками и бумагами, поэтому пришлось остаться на ногах.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — произнес император медленно. — Много лет назад, когда открылась Бездна, начала расширяться и из нее в наш мир хлынули демоны, группа из нескольких сотен или даже тысяч магов пожертвовала своими жизнями, чтобы закрыть Бездну, и в результате их действий возникла стена из огня, названная Геенной. Вы предполагаете, что эта стена — множество абсолютных энергетических щитов, которые по какой-то причине не исчезают. И видимо, по этой же самой причине у аристократии существует родовая магия, которая записана в формулах на Венце.